Откровения судебного медика [сборник] - Игорь Гриньков

Для истинно верующего, как мне думается, соблюдение предписанных церковью обрядов и ритуалов — дело второстепенное, Бог должен быть в душе. Живи себе, согласно этическим и моральным нормам, которые человечество выработало за тысячелетия своего существования: не подличай, не пакостничай; не шагай по трупам и по головам стоящих на пути людей, делая головокружительную карьеру; относись к окружающим точно так, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе. И совсем не обязательно «возлюбить ближнего». Тогда нет нужды замаливать грехи и разбивать в поклонах лоб, творя молитвы с просветленным взором и астматически-чувственным придыханием. Сколько мне встречалось злобных богомольных старушенций, не пропускающих ни одной церковной службы, но преисполненных лютой неприязни, на грани с ненавистью, к отдельному человеку или группе людей. Как это вяжется с призывом Христа — «возлюби ближнего своего»?

А вот другой пример. Обремененные портфелями, важными государственными заботами и объемистыми животами-гюзянами, на которых галстуки возлежат под углом не менее 45 градусов, иные наши вельможи, запросто просаживающие за одну ночь в казино по 150 тысяч при официальной месячной зарплате 15–20 тысяч, настолько равнодушны и черствы к собственному народу — быдлу, плебсу, люмпенам, черни — что вспоминают о нем-сердечном лишь на короткое время очередных выборов или когда в домах начинает зашкаливать «келнце». И немедленно приглашают святых лам для изгнания из жилищ злых духов, так как этих окаянных духов накапливается изрядное количество, оттого и бедлам на семейном фронте (чертовщина всякая творится в домах и на службе), а изгнание демонов — верный путь примирения начальника с народом и домочадцами. И всем хорошо: в душе сановников благолепие и очищение от всякой скверны, и с народом контакт установлен на астральном уровне, и в особнячках на время устанавливается относительный порядок, никакая шушера не шмыгает по углам чердаков и подвалов, наводя порчу, провоцируя неурядицы на службе народу и в семье.

Я полагаю, что подвергнусь обструкции со стороны людей, думающих и чувствующих иначе, и вовсе не хочу оскорбить их чувства и веру, если они искренни, но это моя личная позиция, и я наивно считаю, что каждый человек имеет право думать по-своему.

И уж совсем не влияет вера или неверие (эти иррациональные категории; рационально лишь знание) на подлинную ценность отдельного человека как индивида. Возьмем для примера двух известных врачей, внесших большой вклад в развитие медицинской науки. Основоположник русской советской офтальмологии доктор В. П. Филатов, глазная клиника которого была открыта в Одессе, слыл настолько набожным человеком, что построил на территории больницы часовню, в которой молился перед каждой ответственной операцией. А глазной хирург — он был, что называется «от Бога». Австрийский еврей Зигмунд Фрейд, исследователь неврозов, толкователь сновидений и «отец» психоанализа, был убежденным атеистом, что не стало преградой для его учения стать серьезным этапом не только в развитии психиатрии, но и в кардинальном пересмотре взглядов на природу самого человека. Как видим, вера одного и безбожие другого не явились помехой для того, чтобы в истории медицины имена обоих были вписаны золотыми буквами…

И тогда, чтобы отвлечь себя от всех этих абстракций и заняться конкретной работой, я начал собирать материал для первой книги, и существование мое снова наполнилось содержанием и смыслом.

Тем не менее я всегда был рад помочь коллегам, особенно начинающим работать самостоятельно, с восприимчивыми «незакостеневшими» мозгами, молодым и энергичным, таким как Кема, только в прошлом году закончившая интернатуру и «варившаяся в собственном соку» в отдаленном районе, где ждать помощи ей было неоткуда и не от кого.

Кермен Алексеевна уже наведывалась ко мне пару недель назад, имея при себе постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы и кое-какие медицинские документы. Фабула, изложенная в постановлении следователя, звучала так:

«…27 августа 2003 года, примерно в 22 часа 55 минут, Алиев Магомед (фамилия подозреваемого изменена. — Авт.), управляя автомашиной марки ВАЗ-21093 без регистрационного знака, с находившейся пассажиром З. Оксаной, сидевшей на переднем пассажирском месте, выехал на перекресток автомобильной дороги с. Садовое — с. Абганерово, где, не справившись с рулевым управлением, допустил наезд на дорожный указатель. В результате дорожно-транспортного происшествия З. Оксана скончалась…»

Прибывшая на место происшествия оперативно-следственная группа узрела уткнувшийся разбитым бампером и радиатором в дорожный указатель автомобиль ВАЗ-21093 серебристого цвета, за которым тянулся след торможения длиной 18,8 метра. Произведенные позднее расчеты автотехнической экспертизы констатировали, что скорость автомашины перед началом торможения составляла более 56 км/час. При включении приборов было установлено, что все они находятся в рабочем состоянии. У правого переднего колеса валялись белые женские кроссовки, изготовленные из кожзаменителя.

Оксана З. в бессознательном состоянии была доставлена машиной «скорой помощи» в Сарпинскую ЦРБ, где скончалась, а ее труп был переправлен в морг.

При экспертизе трупа Оксаны З. Кермен Алексеевна установила причину смерти — спинальный шок, развившийся в результате перелома шейного отдела позвоночника с разрывом спинного мозга. Перелом, выявленный районным экспертом, в судебной медицине называется «хлыстообразным». Механизм образования такого перелома связан с резким инерционным движением головы вперед, а затем — столь же резким запрокидыванием ее назад, что встречается при внезапном торможении автотранспортного средства и является характерным признаком травмы в салоне движущегося автомобиля при его столкновении с преградой, внезапным торможением и т. д.

Ко всему прочему, у потерпевшей была разбита верхняя часть лица: в области переносицы имелась ушибленная рана, в просвете которой виднелись сломанные кости носа; на передней брюшной стенке в области правого подреберья багровели обширные кровоподтеки; при внутреннем исследовании в печени, в проекции кровоподтеков были выявлены крупные очаги кровоизлияний, пронизывающие ее ткань; в связочных аппаратах большинства внутренних органов наблюдались признаки общего сотрясения организма в виде мелкоочаговых кровоизлияний; на правых локтевом суставе, предплечье и бедре были зафиксированы поверхностные ссадины.

Кроме этого, экспертом были тщательно запротоколированы антропометрические данные погибшей (рост и телосложение); почему это так важно, станет понятным из изложенного ниже.

Одним словом, молодой эксперт успешно справилась с задачей, поставленной перед ней работниками следствия: правильно установила причину смерти; аргументированно определила вид смерти — автотравма; а также вид самой автотравмы — травма в салоне автомобиля.

Для специалиста, работающего первый год самостоятельно, поверьте мне, это очень и очень недурно…

В травмпункте, сидя на каталке в грязной, окровавленной одежде, слабеющий от дурноты и боли, я нагло курил и почему-то требовал, чтобы обязательно вызвали главного врача Республиканской больницы Владимира Балашова или его заместителя Дамбу Буджалова, как будто их личное присутствие могло как-то благоприятно повлиять на травму или на ход событий.

Замелькали перепуганные лица сотрудников судебно-медицинского морга, расположенного рядом с больницей.

Врачи, сгрудившиеся вокруг меня, делали все быстро и квалифицированно. Окулист удостоверился, что глаза не повреждены. Челюстно-лицевой хирург аккуратно ушил раны на лбу, верхних веках и на правой кисти. Нейрохирург с невропатологом пришли к мнению, что ушиб головного мозга исключен, имеется лишь сотрясение.

Рентгенография выявила «трехлодыжечный» перелом левого голеностопного сустава, перелом одной из плюсневых костей стопы и дополнительный перелом левой малоберцовой кости. Сильный ушиб правой половины грудной клетки вызвал подозрение на переломы ребер, но рентген это не подтвердил. Позже была диагностирована еще и трещина верхнего отдела правой малоберцовой кости. А ведь могло быть значительно хуже, например, я вполне мог оказаться в качестве «клиента» в родном учреждении — морге.

Травматологи сочли, что в данной ситуации нужды в операции нет, и ручную репозицию (сопоставление отломков переломов) с наложением гипса мне проводили уже в палате нейрохирургии под наркозом. Еще после укола обезболивающего промедола в травмпункте я «поплыл». Боль ушла, и я отстраненно, как бы со стороны, с некоторым интересом наблюдал за происходящим…